Я думаю, что большинство тех, кто находится здесь, в Черногории, уже в какой-то мере в этом предмете являются специалистами отчасти потому, что сделали тот выбор, который вас привел сюда.
Я постараюсь немножко объяснить своё видение того, что происходит, почему наша экономика такая, какая она есть. И дать некий прогноз на ближайшее будущее, который, я уверен, не является единственно правильным, но имеет определенный шанс на реализацию.
Коротко о том, что представляет собой российская экономика сегодня
Во-первых, тот кризис, с которым столкнулась российская экономика и Россия в целом в последние полтора года, не является автономным, отдельным кризисом. Это отчасти продолжение тех проблем, которые начались у нас еще в 2008 году.
И не только экономических, это обусловлено и политическими моментами. То есть, той эволюцией нашей политической системы, которую она проделала за последние 15 лет.
Сейчас мы видим наиболее зрелые, наиболее откровенные формы той нашей политики, которой мы следовали последние годы. В этом отношении, наверное, прав Медведев, который в конце прошлого года сказал, что в общем-то мы и не выходили из кризиса 2008-2009 годов.
Мы фактически даже сейчас продолжаем жить в кризисе. С этим я готов полностью согласиться.
Российская экономическая и политическая модель к 2008 году достигла своего пика, был получен определенный процент некой гармонии между властью, бизнесом и обществом.
Но как только начались в 2008 году первые внешние неприятности, которые были принесены мировыми финансовыми проблемами – они перешли в 2014 году в наши внутренние безумства.
Как только начались такого рода проблемы, стало понятно, что эта система достаточно непрочна, и стало понятно, что серьезного потенциала развития у нее нет.
Это, скорее, не кризис системы, а начало своеобразного нисходящего тренда. В прошлом мы видели: с 2000 до 2008 года было движение вперед, вверх, сейчас, после определенных колебаний в 2008, 2009, 2010 годах, мы начинаем движение по нисходящей.
Куда оно нас заведет – я думаю, не скажет никто. И не буду делать смелых прогнозов, потому что знаю многих людей, которые любят весьма категорично утверждать те или иные вещи, и, как правило, все эти прогнозы не сбываются.
Из-за чего произошел подъем в экономике, который был в 2000-х годах
Конечно, все скажут – из-за нефти. Да, но не только. Касательно нефти – приведу несколько очень простых цифр. Обычно говорится о том, что нефть поднималась в цене долгое время, потом она в 2008 году упала, потом снова поднималась, теперь она снова упала.
При таких рассуждениях складывается ощущение, что этот процесс неравномерен, он нелинейный, как бы идет то вперед, то назад. В действительности не совсем так.
Если мы разделим историю России при Путине на несколько периодов, соответствующих отдельным периодам правления – с 2000 по 2003 год, с 2005 по 2008 год и дальше после «медведевского перерыва» с 2011 по 2012 год, – то мы увидим, что на каждом этом периоде доходы от нефти, которые получала Россия, росли.
Причем, я хочу, чтобы вы поняли цифры: они росли в совершенно невообразимых прогрессиях.
В 1999 году Российская Федерация добыла 300 млн. тонн нефти. За счет экспорта этой нефти Россия получила 41 млрд. долларов. С 2000 года цена стала расти.
И если взять период с 2000 по 2003 год, это период «очень аккуратного» Путина, торговавшего с олигархами до дела «Юкоса», выступавшего в Бундестаге с речью о том, что Россия хочет идти в Европу. Путина, который сначала дружил с Бушем, потом дружил с Европой против Буша. Так или иначе, в общем и целом он искал себя на Западе.
Вот в этот период цена на нефть была такая, что дополнительный доход составлял еще 33 млрд. долларов в год. Это то, что было получено Россией сверх изначальных 40 млрд. долларов. Фактически, вдвое были увеличены поступления по сравнению с последним годом правления Ельцина.
На следующем этапе, 2005-2008 год, для понимания масштаба, эта прибавка составляла уже 224 млрд. долларов в год. Всплеск между началом 2000-х и серединой 2000-х был почти восьмикратный.
Это означало, что, конечно, можно сажать Ходорковского. Можно возвращать в государственную собственность «Газпром». Можно делать фактически все, что угодно внутри страны – отменять выборы, ограничивать партии и так далее. Все было дозволено. Потому что казалось, что уже нет ничего невозможного.
Потом наступил краткосрочный кризис 2008 года. И всем казалось, что цены отступают. Но даже в 2008 году, если брать среднегодовые показатели, они были выше, чем в 2007.
А как только возник ренессанс нефтяных цен, то они стали еще выше. Если возьмем период с 2011-го по 2013-й год, то прибавка была уже не 224 млрд. долларов в год, а 394 млрд. Еще в два раза!
После этого стало возможным абсолютно все. И то, что в начале 2014 года случился Крым, не вызывает у меня никаких вопросов.
Если на первом этапе нужно было смотреть по сторонам, на втором этапе можно было делать все что хочешь в границах Российской Федерации, то на третьем этапе – слетели все препоны, и можно было делать все и где угодно.
Общие доходы от нефти за рассмотренные 14 лет составили дополнительно (мы говорим о доходах сверх поступлений 1999 года) по самым скромным расчетам почти 3 триллиона долларов. То есть это два ВВП Российской Федерации в текущих ценах за этот год.
Естественно, это вызвало огромные пузыри в экономике и очень специфическую структуру экономики. И это как бы первая добавка к экономическому благосостоянию страны, первое «счастье Путина».
Инвестиции в экономику России
Но была и вторая добавка, чуть меньше, чем эта, про которую никто никогда не говорит. Традиционно, и это аксиома, если страна хочет развиваться, она должна часть своего национального дохода вкладывать в инвестиции.
Если вы хотите, чтобы у вас производилось больше автомобилей, вы должны тратить деньги на постройку новых автомобильных заводов. Если вы хотите построить новые объекты недвижимости, вы должны строить заводы по производству стройматериалов.
Вы должны инвестировать в эти объекты, и это будет окупаться позже. Это называется инвестициями.
Чтобы был понятен масштаб: в Советском Союзе (не хочу сказать ничего хорошего о Советском Союзе, его экономика была очень специфической) доля инвестиций валового внутреннего продукта составляла приблизительно 34-37%. В горбачевские времена чуть ниже, около 33%.
В Китае сегодня она составляет 33,51%. И это в условиях высокого темпа роста Китая. В азиатских странах, типа Южной Кореи, Вьетнама, Тайваня, Сингапура, она колебалась в диапазоне 38-42% на протяжении нескольких десятков лет. Россия входила в так называемую группу БРИКС. Группа была задумана Джимом О’Нилом, аналитиком «Goldman Sachs», который рассматривал инвестиционные стратегии.
В начале 2000-х годов обнаружили несколько стран, которые имеют высокий потенциал роста по внутреннему рынку. Это были Китай, Индия, Бразилия. И Россия была в их числе. Господин О’Нил заключил, что это те страны, которые являются двигателями мирового экономического роста.
Если обратиться к этим странам и сравнить с ними Россию, мы увидим фундаментальное различие, на которое я хотел бы обратить внимание. Это различие заключается в секторальном характере экономики.
Если мы посмотрим на тот же самый Китай и Бразилию, как две крупнейшие индустриальные державы, соответственно Азии и Латинской Америки, это страны, которые на протяжении более двадцати лет достаточно успешно развиваются на основе очень мощного промышленного роста.
Сегодня Бразилия является пятым или шестым в мире производителем автомобилей, третьим производителем авиационной техники, одним из лидеров на рынке технологий нефтегазодобычи на шельфе, производят огромное количество промышленных товаров.
Если вы приедете в Венесуэлу или в Перу, или даже в Аргентину, то, купив сланцы для похода на пляж или любую сумку – все, что угодно, вы увидите, что там написано «made in Brazil».
В большинстве случаев, начиная от Южной Кореи в 70-е годы, и кончая Китаем и Бразилией сейчас, когда страна быстро развивается, доказательством этого развития является очень быстрый рост промышленности.
Промышленность в этих странах всегда растет приблизительно в полтора раза быстрее всех остальных секторов экономики.
Россия – единственное исключение среди быстро развивавшихся стран 2000-х годов из этого ряда.
Особенность нашей экономики заключалась в том, что на нее падал золотой дождь нефтедолларов. Этот дождь просачивался через промышленность легко и непринужденно, вообще ее не подпитывая, за исключением каких-нибудь технологических заводов, которые производили трубы, и уходил в сферу услуг и строительства.
Фактически 70-80% экономического роста России в 2000-е годы пришлось на финансовую сферу, страхование, операции с недвижимостью, розничную и оптовую торговлю и информатику, включая интернет и мобильную связь.
Это означало, что в стране нет того центрального элемента, который в случае возникновения каких-то серьезных проблем может эту страну вытащить. Нет промышленного экспорта, нет серьезной индустриальной базы, это все очень разрозненно и какого-то реального комплекса, который может стать основой дальнейшего роста, это не составляет.
Отличие кризиса 2008 года от кризиса в 2015 году
Вот с этой ситуацией Россия и подошла к тому кризису, который сегодня имеет. Насколько долог он будет, насколько он серьезен сегодня? Первое, что напрашивается – это сравнить его с тем, что было совсем недавно, в 2008 году.
В 2008/09 году Россия столкнулась с гораздо более серьезным, как могло показаться, кризисом, чем сегодня. Первые его признаки были более болезненны, чем нынешние.
Мы видели стремительное падение цен на нефть со $140 до $37. Катастрофическое падение, которое и сейчас продолжается, причем тогда это произошло в течение нескольких месяцев.
Мы увидели обрушение российского фондового рынка фактически в пять раз, мы увидели банкротство большого количества кредитных организаций, мы увидели провал ВВП, который составлял минус 7,9% – самый высокий уровень падения среди всех стран большой двадцатки.
Кризис был очень мощный, это был серьезнейший удар, который, казалось бы, экономика может не выдержать. Что произошло дальше?
На самом деле, в 2008 и 2009 годах отчасти нам повезло, но отчасти правительство сработало неплохо. Почему нам повезло, все знают – потому что цена на нефть очень быстро отскочила обратно, и средняя цена за 2010 год была уже выше, чем и за 2008, и за 2009. Она была максимально высокой за последние 15 лет.
Это стало неким спасательным кругом, который вытащил нашу экономику. Но в то же время эта краткосрочность кризиса привела к тому, что он не был психологически воспринят как катастрофа, не вызвал ужаса в тот момент.
Хотя потребительские ожидания и в целом общественное мнение в 2009 году показывали очень низкие настроения.
Вторым моментом было то, что правительство, в ужасе от происходящего, попыталось начать действовать не очень системно, но очень активно. Есть такая стратегия лягушки – если я не могу вылезти из сливок, я взобью их, получится масло и я выскочу. В этом случае было нечто подобное.
Правительство начало действовать истерически. Оно выпустило огромное количество денег, через банковскую систему раздало большое количество кредитов банкам, которые потом так или иначе перетекли в корпоративный сектор и немножко сгладили проблему.
Оно повысило зарплаты и пенсии, причем проиндексировало их очень мощно, особенно бюджетникам, военным и пенсионерам. По сути дела, Россия в результате оказалась единственной страной в большой двадцатке, в которой с одной стороны экономика провалилась на 8%, а с другой стороны реальные доходы населения не упали.
Это была уникальная ситуация, правительство действовало в состоянии ужаса, потому что никто не предполагал такого развития событий. Путин еще в начале кризиса, в октябре 2008 года, браво подписал «Концепцию 2020», которая предполагала абсолютно завиральные идеи относительно российской экономики всего через 12 лет. Ни одно из которых не было выполнено, естественно.
Удивительное сочетание скоротечности кризиса и активных попыток правительства с ним что-то сделать – вызвали этот быстрый исход.
Сегодня ситуация с одной стороны намного более спокойная, чем это было шесть лет назад. Снижение темпов, снижение объемов производства, снижение ВВП идет гораздо более плавно. В прошлом году Минэкономики еще нарисовало какой-то рост, хотя, скорее всего, его не было, но сегодня действительно снижение объемов промпроизводства идет около 5,5% или чуть меньше.
Соответственно, ВВП снижается тоже достаточно медленно. По самым негативным прогнозам, которые только что вышли из ЦБ, они ожидают самый большой спад по итогу года – 4,4%. Это совсем не 8%, которые были в прошлый кризис.
Но проблема заключается в том, что этот кризис во всем остальном радикально отличается от предыдущего. Во-первых, это кризис, который произошел, когда в мире есть рост.
Мы видим хороший показатель Соединенных Штатов, мы видим сносный показатель Европы, мы видим, что Еврозона не развалилась, Греция, как проблема, локализована.
Да, есть определенные сложности в Китае, но это не экономический спад, это снижение темпов с 8% до 6%. В любом случае в мире продолжается рост, и только в России его нет.
Мы имеем инфляцию, которая не очень высока, но она является сегодня четвертой по масштабу в мире. Что тоже, в общем-то, не слабо. Значит, и в целом мы понимаем, что фундаментально эта проблема вызвана двумя факторами: это цены на нефть, на которых мы сильно завязаны, и наша конфронтация с миром, которую мы начали в прошлом году.
Причем цены на нефть действительно показывают очень плохую динамику. Я совершенно не уверен, что они дойдут до каких-то безумно низких величин, типа 20 долларов за баррель, но похоже, что тренд сменился.
Дело в том, что в экономике и на фондовом рынке есть такое понятие «технический анализ», которое указывает на растущий и снижающийся тренд. Почему в августе был очень мощный обвал на рынке нефти? Потому что проблема была в том, как закроется июль.
Очень длинные исходящие средние показывают, что июль закрывается ниже отметки «62», а это означает, что рухнул тот восходящий тренд на сырье, который был с 1999-го года. И он рухнул. И сейчас мы видим уже с конца июля до сегодняшнего дня провал больше чем на 25%.
Сегодня у всех участников этого рынка сменились ожидания. Сменить эти ожидания – займет время. Я не могу сказать, сколько займет времени. Я говорил в свое время, что самое глупое – это предсказывать цены на нефть.
Но в любом случае я думаю, что по крайней мере года полтора мы уверенно лежим в тренде, который приведет нас к значениям чуть ниже рыночных. Или по крайней мере зафиксирует нынешние значения. Что для российской экономики катастрофически плохо. И гораздо сложнее пережить два года цены по 45, чем один месяц по 37. Это реально так.
Поэтому на сегодняшний день мы видим, что все остальные экономики выигрывают. Мы видим, как выигрывает экономика Соединенных Штатов.
Мы видим как снижаются энергетические цены и издержки в Европе и понимаем, что падение цен на нефть – это определенная подушка, накачанная кислородом, для Китая, который менее энергетически эффективный, чем Америка и Европа.
И здесь никто из крупнейших мировых игроков не заинтересован в повышении цен. За исключением некоторых стран ОПЕК, хотя Саудовская Аравия сейчас держится.
В любом случае, мы видим очень долго нисходящий тренд, и поэтому нужно готовиться к долгому кризису, долгим проблемам. Я бы определил как минимум конец этого избирательного цикла, до 2017 года.
От редакции портала OpenMonte: Владислав Иноземцев: «Экономическая ситуация в России и прогноз на следующие годы», часть 2 вышла на портале.