Лекция на тему «Экономическая ситуация в России и прогноз на следующие годы» была организована Dukley European Art Community, Maратом Гельманом и клубом Bu-2 «Русские сезоны» и состоялась 22 сентября в Dukley Gallery, Будва. Лекция получилась большой и интересной, поэтому редакция OpenMonte сделала 2 части, первая часть здесь.
В отличие от прежних кризисов, когда резко началось сокращение производственной периферии, нынешний кризис начинает сильно давить на основные центры – на Петербург и Москву.
Там огромный пузырь занятости потихоньку начинает сдуваться, потому что она в значительной степени была малопродуктивна и поражена огромным притоком легких денег 2000-х годов.
Кроме того, этот кризис подстегивается. Многие, так сказать, мои коллеги считают, что это кризис, порожденный крымской авантюрой и западными санкциями. Я не думаю, что это так.
На самом деле, Крым никогда не разорит Россию финансово, как и Донбасс, если смотреть по цифрам. А что касается западных санкций, – они существенны, они обеспечивают постоянный отток капиталов, потому что компании вынуждены выплачивать долги, которые не могут перепродавать.
Если смотреть чисто по цифрам, безусловно, нефтяной фактор более важен, чем санкционный. Но так или иначе, мы видим, что Россия постепенно превращается в изгоя, и это лишает нас очень важных возможностей для маневра в будущем.
Данная ситуация вряд ли изменится в ближайшие годы, поэтому нужно понимать, что в какой-то прекрасный (или ужасный) момент на нынешние проблемы могут наложиться дополнительные – санкции или еще какие-то военные авантюры. В любом случае, общая ситуация неблагоприятная.
Более того, мировая экономика тоже не беспредельно растет, и через какое-то время вполне возможен спад. То есть, нынешние темпы роста в Америке поддерживаются суперлиберальной политикой ФРС (Федеральная резервная система), которая скоро закончится.
Она не будет отменена сейчас, она может быть отменена в декабре. В любом случае рост процентных ставок обязательно случится и рост может замедлиться.
Если экономика западных стран будет в кризисе, если подтвердится, что статистика Китая может быть реально нарисованная – то тогда новая волна снижения цен на нефть будет совершенно неизбежна.
В любом случае сейчас этот кризис не мировой, кризис чисто наш, и нам приходится выбираться.
Что делает Правительство России
Вторая проблема, которая здесь возникает, связана с тем, что правительство не делает ровным счетом ничего.
Есть такой у нас политик и очень известный публицист Иван Стариков, он баллотировался в свое время на губернатора Новосибирской области, талантливый очень человек. Он дал прекрасную характеристику нашего правящего классe. Он сказал, что это секта свидетелей высоких цен на нефть в 2018-м году.
Это очень правильно. В данном случае наше правительство повторяет полностью свою стратегию действий: оно считает, что кризис – ладно, когда-то он закончится, Путин не может быть неправ, потому что он Путин.
Потому что раз он сказал, что экономика рухнет, если цена нефти будет ниже восьмидесяти, то цена должна подняться. Мировая экономика здесь причем?
Сейчас правительство поняло, что в этом случае кризис более долгий, но выход будет тем же. Если в 2009 году мы отскочили по нефтяным ценам через восемь месяцев, сейчас мы отскочим где-то через три года.
Вы посмотрите сегодня на совещание у Путина: обсуждение, как дополнительное налогообложить нефтянку, как сократить понесенные расходы с тем, чтобы меньше тратить резервов, и т.д. и т.д. Все дело вокруг одного и того же.
Более того, сегодня правительство пошло даже на то, что оно решило не индексировать зарплаты бюджетникам, сократить некое количество чиновников и работников МВД и компенсировать пенсионерам инфляцию в следующем году, хотя это прописано законом, который принят Государственной Думой еще в 2006 году.
Но как у нас работает закон – другой вопрос, в любом случае принято решение не компенсировать пенсионерам инфляцию. А компенсировать прибавкой 4%. Мораль заключается в том, что правительство сейчас находится в некоем оцепенении.
Если 5-7 лет назад оно било лапками изо всех возможных сил, и в результате его подхватила новая приливная волна и все получилось хорошо. Но оно по крайней мере что-то делало.
Сейчас оно не делает ровным счетом ничего.Мы просто ждем и экономим.
Мы не хотим зарабатывать, мы не хотим снижать налоги с бизнеса, мы не хотим увеличить возможности предпринимателей.
Мы наоборот, хотим их максимально выдавливать и раздавать всё военным, пенсионерам, строить мост в Крым, прокладывать новую трубу в Китай и т.д. Вот наша стратегия, и она, к сожалению, никакая.
Поэтому мне кажется, что в общем и целом результат этого кризиса будет хуже, чем он был семь лет назад.
Как это все будет развиваться
Я думаю, что развиваться это будет очень логично. Дело в том, что это оцепенение, которое случилось в России сегодня, им проникнуто все.
Может быть, вы не согласитесь, но я выражу свою точку зрения на то, что происходит. Этот кризис, наверное, был бы намного глубже, если бы бизнес и отдельные граждане рационально проследили масштаб той волны, которая идет.
Но сегодня уже никто не хочет смотреть в будущее рационально. Все повернуты на идее патриотизма, на посткрымском подъеме, на доверии к президенту, на ненависти к Западу и т.д. Эти моменты сильно заслоняют рациональное сознание.
Если бы сегодня большинство предпринимателей реально отдавало себе отчет в том, что будет через два года, они еще вчера закрыли бы свои предприятия и вывели бы деньги.
Но они сегодня предпочитают фактически работать в убыток, вкладывать какие-то дополнительные накопления и сбережения, которые у них были, боясь потерять рыночную долю, боясь разрушения бизнеса, в надежде, что станет лучше.
Приблизительно так же действует и правительство. Оно продолжает финансировать компании и предприятия, отрасли, которые не дадут ничего, в предположении, что что-то будет дано. То же самое делают и потребители.
Если понимать, что увольнения могут стать массовыми, зарплаты могут повышаться, инфляция может идти выше, то самой рациональной стратегией было бы резкое ограничение потребления на этом этапе неопределенности.
Но потребление падает достаточно слабо. А в начале кризиса оно было вообще на пике. Потому что люди, стремясь спасти деньги, как в советские времена, вместо перевода в валюту пытаются покупать товары длительного пользования.
В то же время, это дает определенный плюс: мы тем самым, занимаясь самообманом, не даем проникнуть кризису в наше сознание, делаем его объективно меньше.
С другой стороны все-таки возникла уникальная ситуация: никогда в истории России не было такой маленькой связи между ростом курса и инфляцией. Курс рубля упал почти что вдвое, инфляция составляет чуть больше 10% по итогу года.
В 1999 году она была практически стопроцентно калибрующей. Это даже чуть больше, чем падение курса. В кризисе 2008 года она была тоже вполне сопоставима. А сейчас эта связка преодолена.
Потому что действительно спроса нету, ценам на товары расти невозможно. Соответственно, это создает новую стратегию улучшения качества, сдвига потребления в более дешевый сегмент и т.д. И это определенная стратегия выживания.
Сегодняшний кризис, он в сознании, в бизнес модели, в большом количестве действий власти имеет определенные элементы не своего преодоления, а как бы смягчения на этом этапе. Именно поэтому кризис начинает развиваться ступенчато.
Мы это видели прекрасно за последние два года. Мы видели обрыв в конце прошлого года, панику, катастрофы на фондовом рынке, на бирже, в сфере валютного курса, после этого мы видели относительную успокоенность, высокий показатель потребительских расходов, которые были сделаны в основном из накоплений, из сбережений.
После этого курс доллара несколько стабилизировался в первом квартале, и вроде бы всем показалось, что есть какие-то надежды на улучшение. В Министерстве экономики заговорили о том, что мы перешли к росту в конце года и т.д.
К росту мы, конечно, не перешли, но при этом все равно до лета ситуация казалась более-менее управляемой. Доллар вернулся к пятидесяти рублям, темпы падения замедлились. Возникло ожидание улучшения.
Затем снова началось ухудшение в августе, снова провалился валютный курс, снова началась определенная паника, снова пошли сильно вниз показатели биржи, просела нефть. Сейчас мы видим определенный отскок, но уже меньше. И я думаю, что в октябре мы снова выйдем на некое плато.
Что будет с ценами на нефть
Но проблема заключается в том, что в российской экономике самую важную роль играют те же самые нефтяные цены. Вы видите, как коррелирует рубль-нефть.
Но нефтяные цены – это не совсем то, что мы думаем. Когда нам говорит диктор по телевидению, что сегодня нефть упала на 5%, это не совсем так. Потому что в июле упавшая на 5% цена – это упавшая цена фьючерса на 15 октября.
В данном случае мы говорим о поставках с интервалом в несколько месяцев. Соответственно, когда в августе цена провалилась на 25%, доходы российского бюджета вообще не упали. Они упадут через 2 месяца, в ноябре.
Мы получаем отложенный эффект. И этот эффект сглажен приблизительно на 4-6 месяцев. Я думаю, будет провал на 2-2,5%, может быть даже 1,5%.
Мы будем приходить каждый год с 3-4-процентным падением роста ВВП. Я думаю, что это реалистичный сценарий на ближайшие три года.
Что важнее: государство или бизнес
Я не вижу сегодня ничего, что могло бы повернуть ситуацию. Кроме величины цен. На сегодняшний день правительство категорически отказалось от любых мер по стимулированию экономики, о которых мы сегодня говорили.
Что делали американцы? Они тут же снижали налоги, облегчали возможность развития мелкого и среднего бизнеса, они давали налоговые каникулы, они вливали в экономику большое количество кредитов.
Но проблема кредитов в России сильно отличается от американской. Американская экономика фундаментально здорова.
Если где-то возникает серьезный перегиб, допустим, пузырь на финансовом рынке, лопается биржа, рушатся какие-то фондовые индексы, банкротятся банки, как Lehman Brothers, то это не означает, что внутри, на уровне отдельной автозаправки, ресторана, компании по производству программного обеспечения, строительной компании или еще чего-нибудь подобного есть проблемы фундаментальные.
Когда становится меньше денег, естественно, у этих компаний возникают сложности. Но если эти компании получат больше денег, они моментально возродятся, потому что внутри есть конкуренция, внутри есть эффективность, внутри есть динамика.
Это то, что случилось, когда при Буше-младшем, в конце его правления, была введена практика смягчения. В экономику вошло новое количество денег и она тут же поднялась.
В России это невозможно. Когда господин Глазьев говорит, что надо прокредитовать промышленность на несколько миллиардов рублей, проблема в том, что там нечего кредитовать.
Вся российская инвестиционная система – это система, которая изымает деньги в виде налогов из прибыльного бизнеса.
Если у вас нет прибыли, вы не можете платить налоги, она изымает из прибыльного бизнеса и вкладывает в абсолютно убыточное – в Сочи, в БАМ, в мост в Крым, в новую трубу в Китай.
Сегодня газовая труба, которую «Газпром» построил из Сахалина во Владивосток, загружена на 17%. Газовая труба в Турцию загружена на 37%. Хотим строить вторую. Только Европейский союз заблокировал это начинание.
В данном случае даже если откуда-то возникнет куча денег, то нечего кредитовать, нет нормальных проектов, которые бы имели определенную рентабельность и определенное обоснование.
Представьте, что мы строим космодром «Восточный». В Амурской области. Космодром «Восточный» обойдется приблизительно, при очень сильной девальвации, порядка 8 млрд. долларов. Это самый дорогой космический объект в мире.
Космодром на Куру стоил 800 млн. евро. Но вопрос даже не в том, сколько он стоит. Вопрос в том, что на что меняем. Мы хотим перенести туда запуск из Байконура.
Байконур находится на территории дружественного Казахстана. Мы платим арендную плату 115 млн. долларов в год. Если мы хотим рассмотреть «Восточный» как коммерческий объект, мы должны понять, что он окупится через 97 лет. Смысл такого проекта абсолютно не понятен. Не говоря уже о технических характеристиках запуска.
Вот туда мы тратим деньги, которые мы забираем у бизнеса. Гораздо правильнее оставить их у бизнеса, отменить эти безумные проекты, это улучшит инвестиционную прибыль и даст возможность при этом развиваться.
Это то, что сделали американцы. Это то, что никогда не сделаем мы, потому что у нас государство важнее бизнеса, а бизнес только дойная корова.
Кризис будет достаточно долгим, вывести из него нас могут только цены на нефть либо невероятный всплеск отношений и разрядка с Западом, потому что внутренней логики я не вижу. И желания тоже не вижу.
К чему это может привести
Я бы сказал – ни к чему. Дело в том, что когда случилась Болотная, 2011 году, то у очень многих людей была огромная надежда на перемены.
Я был на Болотной, я был на Сахарова, с тех пор у меня есть много друзей в соцсетях, с которыми я там знакомился. Когда я начал в середине 2012-го года ездить много по Европе с лекциями, меня стали спрашивать, что будет. Я отвечал, что ничего не произойдет.
Дело в том, что из пятидесяти человек, с которыми я познакомился на Болотной, которых я знаю, с которыми у меня потом установились какие-то контакты, через год в России не было уже двадцать одного человека.
Когда мы видим такой колоссальный миграционный отток такой протестной группы, мы понимаем, что это отнюдь не социальный выбор. Дело в том, что люди осознают, что их меньшинство, эти люди демократы, они не склонны к насилию.
Они понимают, что если они хотят менять страну, то строго демократически. И они прекрасно понимают, что 3% изменить ее не могут. Поэтому единственным нормальным вариантом частного, личного решения является отъезд либо полное прекращение политической деятельности и уход в бизнес и частную жизнь.
Чтобы сегодня возникли какие-то серьезные социальные эксцессы, я думаю необходимо понижение уровня жизни минимум на треть. Все остальное будет закамуфлировано.
Народ будет совершенно спокойно есть сырные продукты из пальмового масла, полагая, что это сыр, хотя он будет реально стоить меньше, потреблять более дешевые товары, экономить на всем, чем угодно, плюс он сильно зомбирован пропагандой. И это не надо недооценивать, она не исчезнет за один день.
У любой нации, российской тем более, ощущение внешней гордости создает очень серьезный инструмент мобилизации.
Поэтому лично мой прогноз, что минимум 30% падения уровня жизни есть тот предел, на котором начнутся определенные, если не волнения, то по крайней мере ропот. До этого очень далеко.
И правительство это прекрасно понимает и будет делать все возможное, чтобы этого не случилось.
Другой проблемой, которая может произойти и может сдетонировать ситуацию, это проблема в отдельной точке. Например, врачи в Иркутской области шесть месяцев не получают зарплату. В каком-нибудь небольшом городке в Пермском крае остановились все промышленные предприятия, и никто ничего не платит. И так далее.
Правительство мониторит эту ситуацию, и будет ее оперативно разруливать. Поэтому мне кажется, что сегодня активных предпосылок для серьезного внутреннего взрыва и внутреннего напряжения, которое бы привело элиту в чувства, нет.
План на сегодняшний день, как я его вижу, очень прост. Это продержаться совершенно спокойно на выборах 2016-го года.
В этом году опубликованы данные Центра фонда Кудрина, по которому большинство политических партий, за исключением парламентских, сдали в избиркомы больше подписей, чем получили на выборах голосов.
В данном случае это абсолютный фейк, который будет происходить дальше. В эту фейковую игру, с учетом всех фальсификаций, правительство будет играть. А население примет это, потому что оно, во-первых, не видит альтернативы, а с другой стороны – потому что оно занято собой.
К 2018 году правительство будет делать все, что в его силах, чтобы получить дополнительные доходы, бросить в бой на президентскую компанию последние силы и выиграть ее.
В этом они никак не сомневаются, потому что у Путина нет альтернативы на сегодняшний день среди российских политиков. Выиграть эти выборы, а потом посмотреть.
Мой диагноз следующий: экономика больна, вариант выхода единственный – это просто реальное, серьезнейшее ослабление давления на бизнес и запуск нормального предпринимательского начала, которое ослаблено в последние годы.
Этого принято не будет, население податливо и готово терпеть.
Исходя из этого, я считаю, что до 2018-года мы просуществуем в нынешней конфигурации, с ценой на нефть между 40-60 долларами, с рублем не ниже 100, и с такой относительно спокойной политической ситуацией, иногда переливающейся в какие-нибудь небольшие эксцессы.
За 2018-й год, я думаю, ни один ответственный человек не сможет просчитать траекторию.
Катастрофы не будет, все, что происходит, происходит медленно, у всех есть много времени подумать, какие стратегии дальнейшего развития и личного процветания выбрать. Мы не в 1998-м, мы не в 1991-м, и уж тем более, не в 1916-м.
