История русской эмиграции в Черногории и Сербии

Трепет и уважение вызывает посещение русского мемориального кладбища Белой эмиграции в Херцег-Нови. Полковники, инженеры, художники, медики…

Нам, современным искателям счастья за пределами России, сложно осознать то, что пришлось пережить нашим «красным» и «белым» предкам в начале 20-го века.

Белым выпала доля эмиграции. Дело в том, что эти образованнейшие и успешные люди оставили на Родине все: карьеру, репутацию, материальный достаток. Они приезжали сюда не по своей воле и без права на обратный билет…

Стоит заметить, что не менее 40% из всех приехавших составляли украинцы по происхождению. Но всех их считали русскими эмигрантами.

Черногорская община русских эмигрантов начала 20-го века была не самой многочисленной в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, но качество общины было очень высоким.

Только на одном из кораблей в Бухту Катарро в конце1920 года прибыло 30 генералов, профессоров, докторов наук из разных областей, научных деятелей, высших чиновников, писателей, священников, все с женами и детьми – это были благообразные и культурные люди. И именно их, а не регулярные войска, разумно эвакуировали морем.

Всего из России с 1917 по 1923 год уехало в эмиграцию (США, Китай, Европу, Азию, Южную Америку) более 1 млн. человек. Из них около 50 тысяч в 1919-1920 году прибыло в Королевство Сербов, Хорватов, Словенцев (КСХС).

Считается, что было 4 серьезных волны иммиграции на Балканы

Первыми в начале 1920-го года напрямую из Одессы прибыли эвакуированные войска генерала Шиллинга, кадеты и гражданские из администрации «Новороссии».

Многие военные потом вернулись на пылающий Крымский полуостров и пережили эвакуацию еще раз вместе с армией генерала Врангеля.

Вторыми, весной 20-го, прибыли беженцы из трагически эвакуированной Новороссийской группировки генерала Кутепова. Очень рекомендую всем перечитать историю этой эвакуации.

И все же максимальное количество эмигрантов в бухту Катарро и Дубровник прибыло в третьей «крымской» волне генерала Врангеля (конец 1920 – весь 1921 год). Всего объем «крымской» белогвардейской эмиграции из лагеря Галлиполи составил 50-70 тысяч человек.

Русская эскадра в составе более 60 боевых кораблей и транспортов гордо ушла в тунисскую Бизерту, большинство остальных приняли лояльные к царской России власти КСХС.

Последней, четвертой, волной в 1923 году прибыли немногочисленные остатки Дальневосточной Белой армии, не пожелавшие остаться в США и Китае. Путь на Балканы через Ближний Восток для них был опасен и труден.

Благодарный Врангель в одном из интервью 1927 года заметил: «… одно лишь Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев протянуло нам руку помощи. Все прочие великие державы, за общее дело с которыми Россия пролила потоки крови, поспешили одна за другой признать власть красных насильников»

Причины такой лояльности к белым эмигрантам со стороны КСХС были скрыты в новейшей истории того времени:

1. Король Александр Карагеоргиевич получил военное образование в Пажеском корпусе Петербурга, прекрасно говорил по-русски, знал русскую культуру и хорошо понимал интеллектуальный потенциал прибывших беженцев из России.

Авторитетнейший премьер-министр королевства Никола Пашич был русофилом, а Патриарх Варнава был воспитанником Санкт-Петербургской духовной академии.

2. Среди рядовых граждан Югославского Королевства многие считали, что потеря русскими их родины произошла как следствие Первой мировой войны, начавшейся в защиту Сербии.

Более того, среди прибывших русских ветеранов оставалось немало участников Русско-Турецкой войны 1877-1878 года, давшей независимость Черногории и Сербии.

О многом говорит и тот факт, что Королевство Югославия признало существование СССР последним в Европе, это произошло в 1940-м году.

Думаю, что самый сложный путь на новую родину прошли иммигранты именно третьей волны. Это были военные, их семьи, ученые, творческие люди, обычные штатские со всей России, скопившиеся в Крыму, который до конца находился под контролем Белой армии.

Сначала всем пришлось пережить тяжелейшую зиму в Галлиполийском лагере на северной оконечности Дарданелл. Затем основные регулярные войска Врангеля по суше с сохранением структуры и подчинения эвакуировались в континентальную Сербию.

Их маршрут туда пролегал через Грецию и Болгарию. Морским же путем в КСХС прибыло около 25 тысяч человек, он проходил через порты Боки Которской и Дубровник.

Далее расселение шло по побережью Черногории и Хорватии и в континентальные районы Хорватии, Словении, Боснии и Герцеговины. Основные города расселения для прибывших морем были: Загреб, Любляна, Требинье, Баня Лука, Сараево, Дубровник, Херцег-Нови, Земуне.

Также известно о временном расквартировании Казачьего корпуса в районе города Будвы и Тивата.

В течение только ноября-декабря 1920 года с пароходов «Eastern Victor», «Владимир», «Szeged», «Сиам», «Brisgavia»,«№ 206», «Австрия» и «Херсон» на берега Адриатического моря высадилось более 21 тысячи беженцев, военных и штатских.

Эмигранты третьей волны были приняты в бухтах Катарро (Бока-Которска), Бакар (близ Риеки) и Дубровнике. Долгое пребывание в трюмах и на палубах судов вызвало вспышку эпидемии сыпного тифа.

После высадки на берег эпидемия не ослабла. Русские создали своими силами госпиталь по ликвидации последствий эпидемии. С наличием медперсонала проблем, естественно, не было. В скором времени русские организовали хирургический и туберкулезный госпитали.

Расселение шло по всему Королевству. Самые многочисленные колонии были образованы русскими в Белграде (более 10 тысяч человек), Дубровнике, Загребе, Любляне, Херцег-Нови, Сараево, Скопле, Охриде, Нови Саде, Нише, Кралево.

Всего русских колоний было более трехсот. Казаки (около 5000, из них 3000 – кубанских) не захотели селиться в городах, они стали создавать привычные для проживания станицы (10-50 мужчин), подчиняясь, как и положено, атаманам.

Более того, калмыцкие казаки открыли первый в Европе буддийский храм в Белграде. Были сохранены, и долгое время действовали русские кадетские училища, девичьи гимназии, школы, госпитали.

Православные священники организовали в городке Сремске Краловице Высшее Церковное Управление Русской православной церкви Заграницей, до сих пор существующей… 

В условиях полной лояльности Югославского Короля Александра эвакуированная армия Врангеля также не была распущена. Она была преобразована в Русский Обще-Воинский союз. Его члены селились компактно, согласно штатным спискам своих подразделений.

В местах проживания бывшие белогвардейцы выполняли самые тяжелые работы – они шли на прокладку дорог, в рудники и шахты, но после работы собирались вечерами вновь по полкам и соединениям.

Их военные навыки были востребованы при охране неспокойных границ с Венгрией, Албанией (кавалерийская дивизия). В декабре 1924 года 108 киевских гусар во главе с полковником Миклашевским по заданию Короля Александра с боями вошли в Албанию.

Там они совершили госпереворот и посадили на престол Тираны молодого короля Ахмета Зогу. До 1939 года гусары оставались на службе у албанского монарха.

Штатским было проще: квалифицированных кадров в КСХС не хватало, поэтому врачи, техники, деятели культуры, землемеры, работники образования сравнительно легко находили себе работу. 28 российских профессоров получили кафедры в ВУЗах королевства.

Врачи тоже получали работу, но только в провинциальных городах. А вот юристам и госслужащим приходилось очень нелегко в условиях балканского менталитета, даже в тех редких случаях, когда они находили работу по специальности.

Для них королевство создало краткосрочные курсы переквалификации в рабочие специальности, туда же впоследствии пошли и военные.

Алексей Божин (основатель и гл. редактор – прим. ред.) разрешил опубликовать так нелюбимые многими СМИ и читателями цифры сухой статистики. Но в данном случае они могут быть очень полезны для понимания структуры диаспоры тех времен.

В архивах сохранились данные статистического отдела Державной комиссии Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев по делам русских беженцев.

Более половины из 30 тыс. беженцев в прошлом являлись военными и чиновниками, меньше 30% до войны работали в хозяйственной сфере, 14% приходилось на педагогов, врачей, литераторов, духовенство, художников и артистов, 5% составляли квалифицированные канцелярские.

Очень высоким был и образовательный ценз: 13% составляли лица с высшим образованием, 62% – со средним, примерно 22% – начальным домашним и только 3% – лица без образования.

Среди мужчин более 17,5% окончили высшие учебные заведения и почти 56% – средние. Среди женщин высшее образование имели более 13% и среднее – почти 62,5%.

Детей и подростков до 18 лет насчитывалось в разное время примерно 6-7  тыс. человек, причем около 35% детей, в основном мальчики, не имели родных и близких в королевстве.

В это период на территории КСХС находились около 2 тыс. не окончивших образования студентов и курсисток. Мужчин и женщин в возрасте от 21 до 60 лет насчитывалось более 23 тыс. (16 тыс. и около 7 тыс. соответственно).

Перекос понятен – в страну прибыло очень много военных. Пожилых людей в возрасте от 61 года и старше было около 1 тыс. человек. К 1 ноября 1921 г. в стране проживало около 2 тыс. военных и 1 тыс. гражданских инвалидов.

Общая численность беженцев из России в КСХС в начале 20-х гг. XX в. составляла около 35 тыс. человек. Политически они сохранили партийную структуру дореволюционной России. Издавались русские газеты, бурлили противоречия между монархистами и республиканцами.

В 1924 году правительство Франции прекратило поддержку Русской армии в изгнании, закрылось русское посольство в Белграде и эмигранты, не потеряв надежду на возвращение, стали обустраивать жизнь на чужбине самостоятельно.

Многие перебрались в благополучные Францию, Бельгию и Англию. Но были и те, кто навсегда посвятил свои жизни, знания и опыт братскому народу Югославии. В Югославии в разное время жили прямые потомки Суворова, Пушкина, Лермонтова, Льва Толстого, родной брат писателя Михаила Булгакова, внук Айвазовского.

К 1941 году эмигрантов из России в Королевстве было уже не более 15 тысяч, а впереди были трагические события Второй мировой войны, раскол диаспоры «за» и «против» СССР, подозрения и преследования со стороны усташей, немцев, партизан Тито, Красной армии.

Тем не менее, в послевоенной Югославии русских осталось, по некоторым данным, около 5 тысяч. Русские эмигранты Югославии и в дальнейшем стали разменной монетой между враждующими Тито и Сталиным.

В конце концов, несогласие с ценностями Социалистической Югославии заставило покинуть эту страну большинство оставшихся в живых эмигрантов времен гражданской войны. Стоит сказать, что многие приняли в это время советское подданство.

Да и тем, кто остался, было уже по 70-80 лет. Жизнь брала свое. В результате, в 1980 году “югославских” русских, прибывших в страну до 1923 года, было учтено не более 200…

И все же в результате проживания многочисленной Белой эмиграции Югославия получила значительный подъем всех видов наук и образования в 30-е «Русские» годы ХХ-го века.

Думаю, что и расцвет промышленности послевоенной СФРЮ во многом связан с основами, заложенными в технических вузах Белграда, Загреба и Сараево, где трудились русские ученые и профессора.

Имена русских академиков Ласкарева, Салтыкова, Билимовича, Фармаковского фигурируют в Сербской академии наук и на кафедрах Белградского университета вплоть до 60-70-х годов ХХ-го века.

Горные инженеры, строители, военные стратеги, геологи, механики, химики, топографы – все они оставили след в научной жизни Югославии середины прошлого столетия.

Остались в Сербии и их дети. Очень важную роль в сохранении “русского духа” межвоенных югославских лет играет потомок эмигрантов Алексей Арсеньев, проживающий сейчас в Нови Саде.

В Белграде более 1000 зданий были спроектированы архитектором Сташевским. В Скопье более 300 зданий построены по проекту архитектора Артемушкина. Остались в память потомкам мост через Дунай в Белграде, здания Генштаба, архива Сербии и многие другие яркие сооружения крупнейших городов бывшей Югославии.

Именно на плечи русских во многом легло мощнейшее дорожное строительство по всей Югославии. Русские инженеры занимались проектированием и строительством железных дорог в Югославском МПС.

Тут оказывал помощь и Белградский Союз русских инженеров. С 1921 по 1927 г. им руководил бывший министр путей сообщения царской России, инженер-путеец и технолог Э. Б. Кригер-Войновский.

С 1927 по 1938 г на его смену встал Г. Н. Пио-Ульский, профессор Института инженеров путей сообщений и Политехнического института в Санкт-Петербурге.

Думаю, что и строительство известной всем нам железной дороги Бар-Белград тоже не обошлось без участия русских инженеров. О сложности ее строительства можно только догадываться, а вот красота пейзажей этой «железницы» всем известна.

В Черногории, на море, часто селились люди творческих профессий. В Херцег-Нови Павел Светлицкий организовал типографию.

Русские интеллигенты из эмиграции преподавали в гимназиях Херцег-Нови иностранные языки, живопись, рисование, физику, химию, математику, географию и другие предметы.

Среди преподавателей были известны Аркадий Северинов, Алексей Сосновский, Георгий Чайка, Николай Краснов, Николай Чаплин, Павел Охимовский.

После Второй мировой войны продолжали преподавать русский язык Феодосий Краснокуцкий и Сергей Кудревич. В городе Никшич до 1948 года преподавали русский язык, географию и историю Виктор Булгаков и Григорий Коновалов. О судьбе их потомков мне, к сожалению, ничего не известно.

Стих бурный ХХ век, пришел непредсказуемый ХХІ-й. Сейчас в Черногории и Сербии новая русская диаспора. Она увеличивается. Ее мотивы, содержание и наследие для народов Балкан можно будет оценить также лишь спустя десятилетия…

И еще у нас, в современной Черногории, есть тихое кладбище Русской эмиграции в Херцег-Нови, куда каждый русский просто обязан сходить и задуматься о том, что было, есть и будет с нашей Родиной.

Автор: выпускник Исторического факультета Нижегородского Государственного Университета Степанов Николай