Алексей, первый вопрос, конечно, о Черногории. Сколько вы уже здесь?
Если брать этот заход, то с декабря, с конца 2014 года. А вообще, первый раз я сюда приехал в 2008 к знакомым в Прчань, недалеко от Котора. Приехал со своим товарищем. Просто был в каком-то невероятном восторге.
Мы ездили везде, путешествовали, всё было круто! И когда мы приехали в Херцег-Нови просто посмотреть – я влюбился в это место, и что-то в сознании осталось. Ну, это было уже давно. Потом немножко позабылась эта тема, я сюда ещё приезжал в 2013 году.
Потом у меня был период тропиков. Это была Индия, Вьетнам и вот, в конце 2014 года, когда я был во Вьетнаме, я понял, что больше не могу выдерживать азиатский менталитет, и для меня такой задней мыслью всегда была Черногория и Херцег-Нови. И всё, сюда я прилетел. И здесь меня всё устраивает.
Как раз следующий вопрос: почему выбрали именно Черногорию?
Она понятная, родная, близкая, люди мне нравятся. Кроме того, что здесь мясо едят, всё остальное меня полностью устраивает. А поскольку мясо едят все и везде, то это как бы уже обычное дело. Климат, природа, понятная, близкая культура, да и вообще всё таким родным кажется здесь. Такое ощущение, как будто бы я вообще здесь вырос, провёл всё детство.
Вообще весь Которский залив – он волшебный совершенно, а Херцег-Нови – как-то он особенно мне понравился, эти места шикарные.
Фото из личного архива Алексея Мартынова
А есть что-то в Черногории, что не нравится? Помимо мяса?
Ну, какие у меня могут быть претензии к Черногории? Я здесь, грубо говоря, на птичьих правах, и поэтому мне здесь всё очень даже нравится, помимо мяса, да. Ну, мясо – это так, в кавычках, это как бы несерьёзно. Потому что обычные люди вообще не поймут, о чём я говорю.
Ну, например, проблема мусора, на это вы не обращаете внимания?
Съездите в Индию, тогда поймёте, что тут с мусором всё не страшно. Так что, какие могут быть нарекания? Я же не знаю все эти внутриполитические истории: политики хотят в НАТО, люди не хотят в НАТО. Вот я был в Подгорице, там везде на стенах – «В НАТО ни ногой», или как там написано.
«Не у НАТО».
«Не у НАТО», да. И в политику лезть – абсолютно бессмысленно, потому что ты никак не повлияешь на что-то. Нужно же исходить из того, что есть. То, что происходит на данный момент. Да, мне всё нравится здесь.
Что здесь самое потрясающее – это, конечно, климат, пейзажи, от которых можно сойти с ума, здесь просто с фотоаппаратом можно и видео, и клипы, и фильмы снимать. На каждом метре разные-разные локации, и не известно, какая из них красивее. То есть, сплошная медитация получается.
Есть ли у вас планы и желание здесь остаться? Не только на год.
Есть. Хотелось бы задержаться дольше, надеюсь, так и будет.
Теперь расскажите, пожалуйста, о себе. Откуда вы?
Я родился и вырос в Москве. И здесь я, как стандартный дикий московский житель, смотрю на то, как растут апельсины и просто падаю в обморок от счастья, когда всё это вижу.
Оливки вот созрели, просто куда ни посмотришь, всюду какие-то для себя делаешь приятные открытия. Давно, когда был в Крыму, там была одна бабушка, у которой мы покупали виноград, я тогда увидел первый раз в жизни, как растут баклажаны, и моему восторгу не было предела, это были мои первые годы, когда я стал веганом.
И она так с искренним сожалением посмотрела и сказала: «Москвичи, какие же вы дикие люди, не знаете, как еда обычная растет».
А кто вы по профессии? Что делали в Москве?
Я изначально музыкант. Вся моя музыкальная деятельность началась с увлечения в школьные годы рэпом. В итоге организовалась группа, которая стала в итоге культовой. Культовая не значит мегапопулярная, она культовая именно в определённых кругах, группа «Дерево жизни».
Сначала была группа «Ритм У», потом «Дерево жизни». Потом, в 2005 году, два альбома получилось – один альбом у группы «Ритм У», один альбом у группы «Дерево жизни». До сих пор это всё нашими поклонниками почитается. Что-то мы там иногда пытались возродить, но как-то это всё… В итоге все делаем сольные проекты.
Я всё время экспериментировал. С человеком, который был в «Дереве жизни» саксофонистом, мы организовали дуэт, назвали его «Сценакардия». Название очень странное, но на тот момент шла передача «Джазофрения», которую вел Бутман по каналу «Культура».
Поскольку у нас изначально была концепция джаз-рэпа, то мы как-то вот созвучно – «Сценакардия». Нам тогда казалось, что это здорово, и мы это оставили. И в 2005 году мы каким-то чудом поехали на конкурс в Сочи для молодых исполнителей «Пять звёзд», это аналог Юрмалы. Многие до сих пор путают.
И мы его выиграли, мы взяли Гран-при. Как нам это удалось, я до сих пор не понимаю, и с тех пор начался период деятельности в поп-музыке. Мы из джаз-рэпа всё-таки ушли в более коммерческую историю, понятную широкому зрителю.
И вот, лет наверное пять, где-то года до 2010, мы как-то что-то в таком режиме пытались делать. То есть, у нас есть два «Золотых граммофона», правда с пометкой «Азия» – мы получали их в Казахстане. Есть «Русское радио – Азия», отдельное, которое вещает больше там.
Наши треки до сих пор по «Русскому радио» крутятся. Например, песня «Верные друзья». Они, в принципе, у всех на слуху, но так у нас случилось, что наши песни известны больше, чем наши лица. Такая вот история произошла. И поэтому, когда включаешь людям песни, они понимают сразу, о чём речь, все их помнят.
И как развивалась карьера в музыке дальше?
Поскольку это поп-направление, поп-музыка, она требует постоянных вложений, надо постоянно обновлять клипы. Нам ещё повезло, что мы никогда не платили ни за какие ротации. Так случилось, что наши песни взяли, они действительно понравились, на «Русское радио».
А поскольку «Русское радио», оно такой ориентир, то и многие другие станции тоже взяли, у нас одновременно крутилось, по-моему, семь композиций на различных радиостанциях. Потом это всё как-то начало угасать, несмотря на то, что мы записывали новый материал.
То ли мы уже не попадали в этот в поток правильный, то ли что-то другое. С поп-музыкой было так: мне было, конечно, сначала приятно – твои песни крутятся по «Русскому радио», круто. И клипы – на MTV какие-то места занимаешь, всё здорово, но всё-таки само направление, оно мне органичным никогда не было. И в итоге это постепенно сошло на нет.
С 2010 года у меня начался какой-то такой творческий новый виток, появилась группа «Экипаж», это мои тоже давние товарищи, тоже с 90-х годов все, мы начали записывать песни.
Это был совершеннейший андеграунд, ну вообще для узкого круга, и мы сами в первую очередь получали от этого удовольствие. И в принципе с того времени у меня творческий перерыв.
Потом я уехал в Индию на несколько месяцев, потом, после Индии, было пару лет Вьетнама, и вот во Вьетнаме этот творческий перерыв, он как бы закончился, и пока он длился, копился во мне новый творческий потенциал.
И вот сейчас, с новыми силами, я что-то пытаюсь сделать. То есть, записывать и сольный альбом, и мы будем доделывать опять же «Экипаж». В поп-историю я уже возвращаться вряд ли буду.
А что вы делаете здесь, в Черногории?
Находясь в Черногории, я тоже делаю проекты в музыке. Сейчас мы живем в такое время, когда техники нужно ограниченное количество, и ты где угодно можешь записывать свои песни. Хоть в самолёте их записывай.
Вы упомянули, что в Индии и во Вьетнаме вам перестал нравиться местный менталитет. Расскажите, что конкретно?
Когда я ехал в Индию, я был таким, ну, можно сказать наивным, я думал что там – это Индия, родина йогов, родина Бхагавад Гиты и индуизма, родина буддизма, всё круто, всё волшебно. Мне казалось, что каждый медитирует, все поголовно вегетарианцы и все просветлённые.
И я понял, что это не так. И с йогой там целая индустрия сейчас. Как-то это всё мне показалось слишком поверхностным, несерьёзным на данный момент. Конечно, в Индии чувствуется огромное культурное наследие, это бесспорно, но это всё уже в качестве такого какого-то бутафорского антуража.
Чем не устроила Индия: там на круглый год не зависнешь, там сезон муссонов, сезон дождей. И лето начинается. Там делать абсолютно нечего в это время. Ну, на мой взгляд, личный.
Многие мигрируют ближе к Гималаям, опять же с йоговскими со всеми этими историями. Мне это не очень интересно, и поэтому у меня были такие периоды: летом в Москве, на зиму ещё куда-то.
На следующий зимний сезон я поехал во Вьетнам. Очень смешанные чувства от Вьетнама у меня остались, но, тем не менее, я там пробыл два сезона. Смешанные – объясню почему. В плане климата и в плане изобилия фруктов – это просто настоящий рай.
Там всё, что хочешь, растёт, да и стоит это относительно дёшево. Море шикарнейшее. Зимой там волны, ну и ладно. Круглый год можно совершенно спокойно находиться, там прекрасно. Но вот менталитет… .
Там три религии: коммунизм, буддизм, капитализм и четвёртая есть – это айфономания. Они все в айфонах. Они ходят в спортзалы – одной рукой что-то делают, а другой делают селфи.
Туристы, которые приезжают туда, такие: «Ой, как здорово, какой офигительный Вьетнам, дай-ка я сделаю фотографию», вытягивают руку – и их айфон выхватывается и уезжает на тапайке в пользу голодающих Вьетнама.
Я из их числа, кстати тоже, у меня тоже уехал в неизвестном направлении. Я пытался догнать, но мотоцикл не догонишь. Ну, айфоны ладно. Там всё, что что плохо и даже не очень плохо лежит – всё долго не пролежит.
А ещё они едят всё, что движется. Вообще всё.
Червячки, змеи, кузнечики, ящерицы, тараканы, крокодилы, обезьяны – всё подряд. Вот всё, что зашевелилось немножечко – хвать, всё, нету. Мыши, крысы – это национальное, я не преувеличиваю – мыши, крысы. Обычные, которые там бегают.
Так же в ход идут собаки, кошки. С собаками все гуляют только на поводке, и когда я людям говорю: «Ну отпусти, пусть побегает». «Нет, – говорит, – если он куда-то убежит, его сразу поймают – и в ресторан. Не, сами не съедят, в ресторан продадут сразу». Ну это слишком уже, не смог я этого выносить, уничтожается всё.
Плюс они хотят показать, что они суперцивилизованные, а суперцивилизация для них, как я понял – Шанхай, Гонконг. Прекраснейшие места, джунгли и окрестности побережья – они все их просто заливают в бетон. и на каждом шагу стройка.
Стройка, звук отбойных молотков, компрессорных машин. Очень это стало на меня давить, я не выдержал, думаю – всё. И поскольку у меня всё время была в памяти картинка – прекрасная Черногория – вот поэтому я здесь.
А теперь перейдём к вашему образу жизни. Как вы стали веганом?
В 2000 году я стал веганом, и всё это происходило по мере того, как мне поступала информация. То есть, изначально я всегда вёл здоровый образ жизни, как мне казалось, я никогда не пил, не курил, занимался спортом, класса, наверное, уже с седьмого.
Лет в десять-одиннадцать я начал уже что-то делать, самбо-карате, всё это, начались всякие секции, потом спортзал пошёл. В детстве я был всё время таким ужаснейшим ребёнком, который был такой толстенький, рыхленький, противненький, на бочок причёсанный, такой маленький «депутатик», который постоянно от всего болел.
То есть, я не успел родиться, а меня только успевали откачивать. Это со многими детьми бывает, а у меня какой-то был утрированный случай совершенно. Вплоть до того, что я так привык к какой-то медсестре в больнице, что когда меня мама пришла забирать (мне было два годика), я её не узнал, вцепился в медсестру и, типа, всё уже, я здесь себя нормально чувствую, никуда не хочу. То есть, меня постоянно откачивали.
Мне грели мороженое, я всё время был в шарфах, в капюшонах, если я вдруг вспотел, меня загоняли домой, потому что меня продует и мне конец. Ну, в принципе, так и было. Я раз в два месяца точно – на две недели в постельный режим с градусниками и с антибиотиками, всё как положено.
Поэтому вот это всё дело меня совершенно не устраивало. Естественно, когда я немножко подрос, стал заниматься спортом, холодной водой обливаться. Немного получше стало со здоровьем, но всё равно…
Спортсмены меня поймут: когда только ты войдешь в хорошую физическую форму, тренируешься, всё как бы отлично – раз, и ты словил простуду, на две недели выпал, и потом ты ещё месяц восстанавливаешься до своей нормальной физической кондиции.
В общем, всё это дело меня очень парило, а потом у меня ещё вообще такой сдвиг по фазе пошёл: мне захотелось быть большим и сильным. То есть, я в принципе всегда был нормально физически сложен, бегал, подтягивался, занимался в разных секциях, ну всё было отлично.
Но я понял, что я какой-то слишком маленький, я начитался всяких журналов бодибилдерских и пауэрлифтерских. Стал очень много жрать, потому что это нельзя назвать словом «есть», я жрал целыми днями.
Спортивное питание?
Нет, никакого спортивного питания, ни о какой фармакологии речь не шла. Именно у меня была идея «всё натуральное», но вот таким я хотел стать, вот таким большим. Большим я стал в итоге. Сам я роста небольшого – 170 см, и вот всё время у меня вес был где-то 65 кг. А потом я понял, что всё, я должен вырасти вширь. И через 2 года я весил 120 кг.
Я был просто такой огромный шар. Я, естественно, был сильным, все дела, я ходил в зал, и всё отлично, но лишнего веса притом было очень много. То есть, я был просто таким атлетичным сумоистом. Ещё это называют словом «жиробилдинг», это я был бодибилдером таким в глубочайшем межсезонье.
Я понял, что если я дальше так буду продолжать, то что-то я могу себе заработать, что-нибудь неприятное, поэтому нужно избавляться от лишнего веса. А поскольку в арсенале у меня были только спортивные журналы, которые тогда продавались (это был 99-й год, то есть надо понимать, что ни интернета, вообще ничего не было), то, что в киоске нашел, что в качалке старые товарищи подсказали, теми методиками я и пользовался.
И я сел на белковую диету. Сел как мог. Я же не знал, что все эти белковые диеты и вообще все эти методики прописаны для людей, активно сидящих на фармакологической поддержке. Этого до сих пор никто не понимает.
В общем, все эти нормы белка я стал соблюдать и есть его очень много. Вес я в итоге скинул: за три месяца -40 кг, со 120 я ушел до 80, но, тем не менее, я получил белковое отравление. На себе я прочувствовал полностью все прелести вот этого белкового питания.
Все эти продукты распада животного белка, они наглядно показали мне, что из себя представляют. И мне постепенно начала попадаться литература по здоровому питанию.
Тогда только начинал Малахов Геннадий Петрович, который сейчас, как вам сказать, полупосмешищем стал со своими передачами про уринотерапию. Но в его книгах на самом деле были собраны какие-то интересные мысли и имена, интересные авторы, которых я тоже потом находил в библиотеках, в книжных магазинах.
Тогда всё это было найти не так-то и просто, как может показаться. И я начал увлекаться. Сначала у меня пошло раздельное питание, потом то, другое, какие-то эксперименты. И в итоге я дошел до идей Галины Петровны Шаталовой, которая продвигала активно здоровый образ жизни, ходила по пустыне с группами, на полуголодном пайке. У нее была статья, как мясная пища влияет на организм, на пищеварение и на всё остальное.
Я прочитал эту статью, закрыл книжку и с того момента к мясу не притрагивался. И так у меня как-то случилось, что всё переплеталось везде с идеями сыроедения, и что жареное-вареное – это тоже всё не очень круто. И как-то так я и стал сырой растительной пищей питаться, хотя не считал себя ни вегетарианцем, ни веганом.
Значит, вегетарианство и веганство – это не одно и то же?
Нет, вегетарианство – это отказ от животной пищи, скажем так, от плоти, но вегетарианцы, они употребляют молочные продукты.
Сыры, молоко, масло?
Всё, что с этим связано, да. Такой индийский вариант, скажем так. Есть некоторые, кто называет себя «лактоово-вегетарианцами», «лакто» – это молоко, понятно, «ово» – это яйца. То есть, которые употребляют яйца.
Есть люди, которые называют себя вегетарианцами, но при этом едят рыбу – ну, это как бы то же самое, что называть себя девственницей, занимаясь всеми видами секса, кроме основного. Есть такая история, но это не совсем то.
А веганы?
Веганы – это люди, которые никакую животную пищу не употребляют. Причём, многие воспринимают это как диету. Но это не так. Это не диета. В смысле какое-то ограничение по питанию – это понятно, но не с целью улучшить, фигуру или поправить здоровье. Основная идея – этическая.
Это, в первую очередь, отношение к животным: ты не хочешь участвовать во всей этой смертоносной индустрии, которая сотни миллиардов животных в год просто убивает ради каких-то целей – еда, одежда, медицинские исследования, сырьё для косметики и т.д.
Это всё ужасно, и понятно, что один ничего не изменишь, но просто участвовать ты в этом не хочешь. В сравнении с тем, что было 15 лет назад и сейчас – раньше слово «веган» никто не понимал, ругаешься на человека или нет…
Фото из личного архива Алексея Мартынова
А теперь расскажите подробнее о сыроедах.
С сыроедами, сразу скажу, в России началась путаница. Потому, что слово это такое «сыроеды», – понятно, начались приколы, что там сыр едят, не сыр едят, это всё разобрались. Это тотальная история, в английском языке есть словосочетание чёткое – «raw vegan», то есть сырой веган, веган, который ест сырую пищу. Всё. Веган – это ясно, кто такой.
У нас слово «сыроедение». Значит, так, а вот я карпаччо ем, оно же сырое, и суши – там же сырая рыба, значит, тоже сырое. То есть, началось перемешивание с животными продуктами. И те, кто пьют сырые яйца, и каких-то полусырых осьминогов едят, тоже называют себя сыроедами. Это неправильно.
Сыроед – это ты по умолчанию сначала веган, а потом уже сыроед. То есть, ты ешь сырую именно растительную пищу. Есть совершенно жёсткие веганы, которые против употребления мёда и продуктов пчеловодства. Но я мёд с удовольствием употребляю и продукты пчеловодства тоже.
А почему мёд нельзя? Эксплуатация пчёл?
Эксплуатация пчёл, да. Я считаю это уже явным перебором. Конечно, маточное молочко я не буду употреблять, потому что в процессе страдает главная матка улья, а мёд – с удовольствием.
Тогда вернемся к сыроедам. Сыроеды – это те, кто употребляет сырую пищу.
Сырую, растительную пищу, не обработанную термически. Можно ещё условно называть сыроедами веганов, которые едят преимущественно (процентов на 70) сырую пищу.
Понятно. Так сколько лет вы уже веган?
Уже 15 лет, с 2000 года.
Давайте поговорим о вашем образе жизни. Когда вы пришли в веганство, были ли какие-то сложности с этим? Кризисы?
Единственное – это сложность понимания этого образа жизни окружающими. В самом начале это было совсем туго, потому что новое слово «веган» в принципе никто не понимал.
Что ты хочешь этим сказать – оскорбить человека или что-то ещё? Ну, а поскольку у меня ещё была активная гастрольная деятельность, то в глубинке на вопрос «Есть ли у вас соковыжималка?» смотрели странным взглядом.
А внутренние кризисы или мучительное чувство голода были?
В плане ощущений – нет, единственное: сначала я оставил себе фрукты, овощи и кисломолочные продукты. Но потом, когда я спустя небольшое количество времени узнал всю подноготную молочной индустрии, когда я понял, что она от мясной-то мало чем отличается по своей гуманности, то я отказался сразу и от молочного.
По кефиру сначала немножечко поскучал, но я научился делать себе ореховый кефир и не сильно парился по этому поводу. Нет, внутренне произошло огромное облегчение, я избавился от всех проблем, которые меня тот момент со здоровьем очень сильно беспокоили.
Подтвердилось, что они действительно были от питания. То есть, все проблемы со здоровьем на 99% зависят именно от питания. Ещё, конечно, очень сильно влияет климат, это бесспорно, а московский климат, он особенно прекрасен.
В общем, даже в условиях московской жизни с её климатом и экологией питание сильно помогло, конечно. Всё, что я хотел получить от этого образа жизни в плане эффекта для здоровья, всё оно подтвердилось.
Вы записываете ролики о веганском образе жизни. У вас какие-то последователи появились, которые следят за вами, которые задают вопросы?
Последователи изначально были, потому что я много и в разных передачах снимался, буквально по всем каналам, по «Первому», ТВЦ, НТВ, Рен-ТВ. По всем каналам я периодически был, это было связано с моей творческой деятельностью. Плюс я ещё тогда стал закалкой увлекаться.
Каждый день я купался – и зимой, и летом. Зимой в проруби, летом просто. И не носил и не ношу зимой зимнюю одежду. Я 10 лет по Москве ходил зимой, и в метро в том числе, в шортах, маечке и шлёпанцах. До -15 в шлёпанцах, а потом уже кеды надевал.
И я, естественно, везде считал своим долгом пропагандировать этот образ жизни. Такой был я городской сумасшедший. А здесь, в Черногории, кстати, на меня зимой, когда я хожу в шлёпанцах, шортах и в маечке, и заныриваю (тут достаточно тепло зимой), местные жители реагируют гораздо бурнее, чем это происходило в Москве в -30.
То есть, для местных жителей здесь купание зимой – это совсем…
Фото из личного архива Алексея Мартынова
В итоге, есть какие-то последователи, есть какая-то у вас тусовка, с которыми вы постоянно поддерживаете связь?
На мой канал на YouTube подписываются люди, но масштабы совершенно не те, какие хотелось бы – около полутора тысяч подписчиков. Я это делаю потому, что мне это нравится делать в первую очередь самому, и что может быть однажды это приобретёт более широкий спрос.
Вы ставите перед собой какую-то просветительскую цель?
Моя цель – делать то, что интересно лично мне, и если это интересно кому-то ещё, то я очень рад. Плюс, я всё-таки больше в своих роликах про здоровый образ жизни и про живое питание, но всё равно стараюсь делать вкрапление какого-то творчества.
Какие-то музыкальные штучки в конце. У меня есть определенный круг товарищей, которые даже не обязательно веганы, но которые с симпатией относятся к моим творческим изысканиям.
А вы даёте консультации, если к вам обращаются с вопросами?
Да, консультациями я, конечно, помогаю, а консультации, в свою очередь, помогают мне здесь переживать кризис.
Это платные консультации?
Естественно, да, с каждым такое происходит. И по наблюдениям, так происходит не только у меня, а и у всех людей, у кого возраст переваливает за 30-летний рубеж, как-то время начинает сжиматься. Вообще, схлопываться куда-то.
В детстве тянулось всё как-то совершенно бесконечно. В 30 лет ты понимаешь, что завтра тебе будет 50. Просто завтра раз – и 50, и всё.
Естественно, у меня сначала и в мыслях такого не было, просто когда я этим занимался, мне казалось – ну, что-то я по центральному телевидению вещаю, этого в принципе вполне достаточно.
Мне писали люди с какими-то вопросами, я всем постоянно отвечал, но когда всё-таки я понял, что это занимает слишком много времени на каждого человека, ты всё равно тратишь время и энергию и пытаешься донести ему, чтоб он понял, а большинство людей, оно же имеет свойство интересоваться от нечего делать.
И вот, когда ты тратишь много сил и времени на то, чтобы объяснить что-то человеку, который тебя спросил от нечего делать, никакой отдачи нет от него – он тебя спросил и пошел дальше.
И для тебя, то что ты ему объяснял, в течение часа, например, но он мимо ушей это пропустил и с чем-то согласился, с чем-то нет, а ты понял, что он совершенно какие-то свои выводы сделал.
Но времени лишнего совершенно нет, и я беру деньги именно когда консультирую людей, а не за знания и не за то, что я опытом своим делюсь, а именно за то время и энергию, которые я трачу на этого человека.
И плюс информация, которая получена бесплатно, она обесценивается. А если ты за что-то заплатил, то уже к этому серьёзнее относишься. Это я уже по себе знаю.
Если это не секрет, расскажите про свой режим. Про недельный режим, как вы живете здесь в Черногории.
Творчество и спорт – это основное. Если именно по часам – ну что, проснулся, пошёл на пробежку, бегаешь по дороге. Здесь, кстати, из разряда претензий у меня к Черногории – здесь нет турников и брусьев.
Когда я ездил в Подгорицу, и ехал уже из Подгорицы, я в окно вижу – ржавые турник и брусья стоят. В каком-то дворе, совершенно в каком-то пригороде, я чуть не попросил автобус остановить. Потому что, как так, я впервые в Черногории это увидел.
И я для себя открыл детские площадочки, качели, горочки, и на них можно подтягиваться, отжиматься, как на брусьях. Сначала я ходил в зал. Летом стало очень жарко, и я решил поставить для себя эксперимент именно с тренировок со своим весом, и вот я увлекся этим делом.
Фото из личного архива Алексея Мартынова
И вот до сих пор тренируюсь со своим весом. Ну, а летом здесь я вообще открыл для себя ласты. Я был в Индии, был во Вьетнаме, и мне всё время говорили люди: ты ласты купил? Да нафиг они мне нужны?
Здесь я их купил и не понял, чего я их не купил раньше, потому что плавание с ластами – оно заменяет и бег, и спортзал – оно заменяет всё. Особенно, когда часа три поплаваешь.
Значит, с утра каждый день у вас пробежка, каждый день тренировки?
Да. Есть такая фраза хорошая, что завтрак надо заработать. Вот, я его себе зарабатываю физическим трудом. Потом начинается всякое выжимание соков, поедание фруктов, в процессе у меня – консультации, монтаж видеороликов, снимаю я часто во время пробежек и своих тренировок какие-то видео.
Велосипед, естественно, либо пробежка, либо я просто сажусь и вокруг залива еду на велике, что тоже прекрасная кардионагрузка, и приседания заменяет очень даже хорошо. Потом у меня, грубо говоря, творческий процесс весь день, который плавно переходит в ужин и сон. Безудержное веселье, короче говоря.
Обед пропустили.
А у меня нет такого понятия, оно закончилось в 2000 году. Как раз то, что должен быть завтрак, обед, ужин. Здесь немножко другая история. Отжал сок – выпил, видишь лежит фрукт – съел, видишь ещё лежит фрукт – съел.
То есть, ешь один раз в день – с утра до вечера что-то в себя закидываешь растительное. Ну, а вечером ешь какой-нибудь большой овощной салат с орехами, ещё с чем-нибудь.
А как вы рассчитываете, какое количество белков-жиров-углеводов вам нужно получить из растительной пищи?
Это всё дезинформация населения, на самом деле. Если вам интересно, то в двух словах. В чём заключается вообще идея, идея живого питания, сыроедения. Оно ж не в том, что вот всё, я жру всё сырое, чтобы мне было максимально невкусно – не в этом идея заключается.
Заключается в том, что у людей, в принципе как и у всех животных, есть микрофлора определённая. В кишечнике. И она бывает двух типов. Либо симбиотная, – та, которая нам по природе положена, с которой мы дружим – либо патогенная. Соответственно, когда человек питается всем подряд, то у него преобладает микрофлора патогенная, в которой развиваются всякие паразиты и нехорошие дела. В принципе, от неё все проблемы.
Когда ты начинаешь есть только сырую растительную пищу, то ты не питаешь эту патогенную микрофлору, она в итоге мешается и сходит на нет, и развивается как раз та, которая нам нужна.
А та, которая нам нужна, симбиотная микрофлора, снабжает нас незаменимыми аминокислотами, витаминами, микроэлементами, в том числе и гормонами. Есть большие исследования на эту тему, целые труды написаны, первооткрывателем был русский ученый Уголев, книжки которого я с трудом осилил, потому что они сугубо научным языком написаны.
В принципе, когда я читал сначала всё это и сравнивал с собственным опытом, было интересно всё-таки, как это человек всё научно описывает. То есть, задача не снабдить себя всеми необходимыми элементами, впихав в себя кучу еды разной, а именно накормить свою микрофлору. И когда она чувствует себя прекрасно, она тебя снабжает всем необходимым. То есть, заботиться надо о ней в первую очередь.
Как понять, что с ней хорошо?
Во-первых, нужно ознакомиться с теорией в первую очередь, во-вторых, это опыт и по самочувствию ты понимаешь, и по физической кондиции. В первую очередь запах меняется – и как ты пахнешь сам, и как ты потом не можешь переносить запах других людей.
Ещё вопрос о тренировках: как худому человеку на таком питании достичь хорошей спортивной формы? Это возможно? Многие люди едят белок, но все равно мышечная масса не растёт.
Эти люди просто травятся. Здесь же, на самом деле, в первую очередь нужно здраво оценивать свою генетику. Например, на моем канале есть ролик про моего приятеля Никитоса, с которым мы тоже пишем песни вместе, он просто сухариком был, просто тощим.
И приехал во Вьетнам ко мне. И говорит: «Давай-ка, Лёха, сделай со мной что-нибудь уже!» Он был готов трудиться, работать над собой. Всё, что я ему говорил, он всё делал и добился прекрасных результатов в достаточно сжатые сроки.
Сейчас он тоже тренируется и со мной, советуется по разным вопросам и поддерживает отличную форму. В консультациях я учитываю все индивидуальные особенности человека. Начиная от типа телосложения и заканчивая режимом дня, как ему позволяет работа, в какое время дня он может тренироваться. От этого выстраиваешь идею его тренировки определенным образом. То есть, одно и то же я всем не говорю.
Потому что все люди разные и что будет работать для одного человека, прямо круто будет действовать, на другом может быть совершенно обратный эффект. Грубо говоря, если человек худощавого телосложения от природы будет тренироваться и есть, как я, он засохнет совсем.
А если я буду тренироваться так, как должен есть и тренироваться худощавый человек, то я буду весить 200 кг чистого жира. Здесь нужно учитывать много моментов. У меня северный организм, который углеводы сразу в жир запасает. А жизнь без углеводов, она порой бывает как черно-белое кино.
А возможно ли человеку, который живет в Москве, работает в офисе, ну вы понимаете, стандартный офисный человек, перейти на этот образ жизни? То есть тренировки, питание, при том наборе продуктов, что есть в Москве, климате и экологии?
Конечно, возможно. Но человек в итоге поймет, что он совершенно работает не там, где ему надо, что офис ему не нужен. Спустя, я думаю, год, он его оставит. Но в принципе, возможно все это совмещать, тут же главное – желание. Возможности можно находить всегда, но оправдания находить гораздо легче.
Фото из личного архива Алексея Мартынова
Интервью взяла: Ирина Рысева